Декабрьское восстание 1905 года в Москве
«Кровавое воскресенье» 9 января 1905 года — одно из самых трагических событий русской истории. Его итогом стала волна народного негодования, переросшая в Первую русскую революцию, которая охватила почти все уголки Российской империи. Конечно, исключением не стала и Москва. В декабре 1905 года здесь началось вооружённое восстание, в ходе которого погибло свыше тысячи человек, включая 86 детей. Рассказываем, что именно спровоцировало столь сильное столкновение, как разворачивались события и к чему они привели.
Материал продолжает цикл о Первой русской революции. Ранее мы писали о её предпосылках и событиях Кровавого воскресенья.
Вооружённые рабочие на улицах Москвы. Декабрь 1905 года
Предпосылки восстания
Несмотря на манифест 17 октября 1905 года, закреплявший некоторые новые права и свободы граждан и учреждавший первую Государственную думу, царский режим только усилил реакцию. Параллельно с этим революционная активность начала спадать: количество бастующих в ноябре 1905 года сократилось на 200 тысяч человек, а участников политических стачек — более чем вдвое.
Царизм подстроился под ситуацию и мог действовать более решительно, что и было сделано в ходе подавления восстания севастопольских моряков во главе с Петром Петровичем Шмидтом, которое было разгромлено всего за пять дней. Помимо выступлений рабочих и солдат, стоит упомянуть крестьянские восстания осени 1905 года. Они, кстати, в это время наоборот начинают усиливаться, а борьба с помещичьим землевладением становится наиболее острой именно в ноябре 1905 года.
Вооружённое восстание на крейсере «Очаков 15 ноября 1905 года. Л. К. Мучник. 1940 год
Ленин и его соратники понимали, что 1905 год может стать годом решительных действий. Большевики разрабатывали план насильственного восстания, их лидер давал практические советы однопартийцам о закупке вооружения и подготовки боевых кадров. Ленин писал:
«Скрывать от масс необходимость отчаянной, кровавой, истребительной войны как непосредственной задачи грядущих выступлений значит обессиливать и себя, и народ».
Важно было не только агитировать, но и сформировать боевые дружины, обеспечить рабочих оружием, а также создать специальные организации, задачей которых должна была стать дезорганизация царской армии. Работа эта велась активно, что доказывает и тот факт, что, по мнению некоторых историков, боевые дружины были сформированы более чем в 300 городах Российской империи, а численность дружинников составляла как минимум 1000 человек.
Что касается ещё одной радикальной силы русской революции — социалистов-революционеров, то после 17 октября 1905 года в рядах партии возникли разногласия о времени начала восстания. Одни выступали за 1905 год, другие считали, что необходима отсрочка боевых действий.
Меньшевики занимали другую позицию и считали, что необходимо опираться на бурю стихийной массы, которая рано или поздно сорвётся на царский режим. Подготовка вооружённых формирований была для меньшевиков второстепенной задачей.
События 1905 года были весьма неоднозначны. Взаимная готовность двух сторон к боевым действиями показывала обе стороны не в лучшем свете. Вопрос был только в том, кто первым совершит нападение: революционеры или власть.
Первым оказалось правительство, которое 26 ноября арестовало одного из членов Петербургского Совета Г. С. Хрусталёва-Носаря. Ответом Совета стала резолюция Льва Троцкого, в которой прозвучало твёрдое намерение подготовить вооружённое восстание.
Чуть позже, 2 декабря, был опубликован так называемый «Финансовый манифест», связанный с деятельностью Петербургского Совета рабочих депутатов, а также ряда других революционных организаций. В этом документе, имевшем сугубо экономический контекст, содержался призыв отказаться от уплаты налогов и податей всему населению Российской империи, а также требование вернуть вклады из сберегательных касс и выплатить заработную плату рабочим золотом.
Царское правительство не хотело, да и не могло выполнить такие условия, с учётом разгоравшегося кризиса, начавшегося ещё в 1900 году, о котором мы уже рассказывали в прошлой статье. Золотой запас Российской империи стремительно угасал, и обмен золота на кредитные билеты грозил финансовой царскому правительству катастрофой.
Баррикада на Арбате. Декабрь 1905 года
Линия Витте по умиротворению революции была полностью дискредитирована. На смену его политике пришёл более жёсткий курс Д. Ф. Трепова и П. Н. Дурново. Как и следовало полагать, требования отвергли: весь состав Петербургского Совета арестовали, а газеты левого толка закрыли.
Примечательно, что на заседании Совета 3 декабря 1905 года представители столичных большевиков, Б. М. Кнунянц и П. А. Красиков, считали, что обычная забастовка невозможна, необходимы решительные действия. И именно в тот же день в помещение Вольного экономического общества ворвалась полиция. Членов Совета задержали, у них изъяли компрометирующую документацию и оружие.
На следующий день, 4 декабря, на заседании РСДРП было принято решении об участии меньшевиков и большевиков в организации стачки против произвола в отношении рабочих руководителей. Вечером того же дня оставшиеся лидеры Совета призвали рабочих провести выборы новых депутатов взамен арестованных. Заводы и фабрики откликнулись на призыв социал-демократов, многие рабочие поддержали идею всеобщей стачки. Но право вершить историю было отведено другому городу – Москве, а не Санкт-Петербургу.
Начало восстания
Меньше истощённый революцией московский рабочий класс имел все шансы успешно противостоять менее сильному, нестоличному гарнизону.
Леворадикальные идеи были популярны в Москве, что доказывает численность Московского совета рабочих депутатов, куда входило не менее 100 тысяч пролетариев второй столицы.
В эти дни, 2–4 декабря, в городе началось восстание Ростовского полка. Солдаты требовали не только улучшения собственного положения и условий воинской службы, но также гражданских прав и права выбора офицеров полка. Солдаты требовали, чтобы их не отправляли подавлять рабочие и крестьянские восстаний. Главу Московского военного округа, генерала Н. Н. Малахова, сильно испугало присутствие на съезде Совета солдатских депутатов четырёх пехотных, одного казачьего полка и трёх сапёрных батальона. Пришлось спешно просить военного министра А. Ф. Редигера перебросить два пехотных гвардейских полка и батарею артиллерии в Москву.
Баррикада в Москве на Малой Бронной. Декабрь 1905 года
И действительно, опасения Малахова были вполне уместны — уже 5 декабря на многих фабрично-заводских собраниях выступило немало добровольцев, жаждавших скорейшего восстания. Настроения рабочих хорошо передал один из корреспондентов московской большевистской газеты «Вперёд»:
«Чего тянуть – начинать бы уж».
Революционные силы перед самим восстанием показали сплочённость в действиях, несмотря на идеологические разногласия. Так, помимо большевиков всеобщую стачку поддержали меньшевики и московские эсеры. Призыв к стачке-восстанию был размещён в газете «Известия Московского совета рабочих депутатов» с четырьмя подписями – большевиков, меньшевиков, Совета и комитета партии эсеров. Руководство восстанием на Пленуме Моссовета возложили на исполнительный комитет и революционные партии.
На покорённой Пресне. Декабрь 1905 года
7 декабря город погрузился в пучину революции: рабочие вышли на стачку, множество предприятий закрылись, прекратилась подача электроэнергии, встали трамваи, закрывались магазины. Единственной издающейся газетой стало издание «Известий Московского совета». Остался функционировать лишь газовый завод и водопровод. Но уже в дальнейшем некоторые магазины откроются при условиях не повышать цены и не продавать рабочим продукты в кредит.
События того дня ярко описала одна попечительница московских детских приютов, член ЦК партии октябристов, графиня Е.Л. Камаровская:
«Выходя утром и днём на улицу, сразу понимаешь настроение города. Точно праздник. Везде массы народу, рабочие гуляют весело толпой с красными флагами. Масса молодёжи! То и дело слышно: «Товарищи, всеобщая забастовка!». Таким образом точно поздравляют всех с самой большой радостью… Ворота закрыты, нижние окна – забиты, город точно вымер, а взгляните на улицу – она живёт деятельно, оживлённо».
На следующий день ситуация усугубилась. Полиция Москвы решила ввести контрмеры и разогнать многочисленные толпы рабочих. Но в итоге множество бастующих сумели скрыться, а антипатии местного населения только возросли, что способствовало уже деятельности революционеров-социалистов. В ночь на 9 декабря они совершили налёт на московское охранное отделение в Гнездниковском переулке. Воспоминания о событиях 8 и 9 декабря остались у московского губернатора В.Ф. Джунковского:
«События начали разыгрываться в ночь на 9 декабря после грандиозного митинга в „Аквариуме“, где собралось более 10 000 человек и где настроение было очень возбуждённое; речи лились потоками, возбуждая и без того наэлектризованную толпу. На этом митинге, между прочим, было постановление арестовать генерал-губернатора Ф. В. Дубасова. Пока шли дебаты, войска — казаки, драгуны и пехота — обложили „Аквариум“, заседание было прервано, все бросились к выходу, но тут каждый был подвергнут обыску — отбиралось оружие; арестовано было не более 100 человек, часть которых по удостоверении личности была отпущена. Полиция упустила при этом из виду, что не особенно высокий забор позади отделял „Аквариум“ от переулка. Благодаря этому главарям и большинству „боевых дружин“ удалось выбраться из сада через этот забор на свободные от войск улицы. Часть укрылась в Комиссаровском училище. Наутро в саду „Аквариум“ было найдено несколько сот револьверов, кинжалов и ножей, брошенных участниками митинга. Конечно, не обошлось без толков об убитых и раненых. Но это была неправда. Это столкновение обошлось без всяких жертв.
В ночь на 9-е в Москве, если можно так выразиться, разыгрался первый бой с засевшими в реальном училище Фидлера в Лобковском переулке революционерами. В эту же ночь два молодых человека, оставшиеся неизвестными, на лихаче проезжая мимо охранного отделения в Гнездниковском переулке, бросили туда две бомбы, произошёл страшный взрыв».
9 декабря конфронтация власти и революции усилилась: утром на Страстной площади, у Страстного монастыря произошла стычка боевой дружины с черносотенцами, которых поддержали драгунские соединения. Вечером на том же месте драгуны расстреляли толпу бастующих. Максим Горький, находившийся в те драматические дни в Москве, запишет следующее:
«Вся площадь залита кровью, пожарные смывают её».
Уже упоминавшиеся бои между революционерами, окопавшимися в училище Фидлера, и правительственными войсками, закончились артиллерийским обстрелом восставших. Самого Фидлера и ещё свыше ста бойцов взяли под стражу. Баррикады росли, и московское население с каждым полицейским актом насилия только больше отторгало идеи правящей верхушки. Максим Горький сохранил следующую картину событий:
«Первые баррикады на Тверской строились весело, шутя, со смехом, в этой весёлой работе принимали участие самые разнообразные люди, от солидного барина в дорогом пальто до кухарки и дворника, недавнего «оплота твёрдой власти». Баррикады строила типичная «гуляющая публика», и, глядя на неё, можно было с уверенностью сказать, что она не отдаёт себе ясного отчёта в своём деянии, она была возбуждена скотской грубостью драгун, глупой заносчивостью жандармов и полиции, и, создавая на улице препятствия для лошадей храброй конницы, она хотела позлить её — не больше. Если с этого момента обывателя следует наименовать революционером, Россия должна благодарить за такую метаморфозу государственный такт сухопутного адмирала. Поначалу события имели характер добродушный — всякий серьёзный человек не может не понять, что московский обыватель, созидающий баррикады, — это есть нечто юмористическое, но мудростью московской власти в лице господина Дубасова оперетта немедленно была превращена в трагедию, истинное значение которой никто не в состоянии теперь же оценить правильно, — так оно глубоко и огромно».
Действительно, москвичи ненавидели упоминаемого Горьким адмирала Ф. В. Дубасов, ставшего генерал-губернатором 24 ноября 1905 года. Особенно он запомнился тем, что ввёл практику расстрела захваченных дружинников на месте. Хотя и нельзя точно сказать, что данная инициатива принадлежала только генерал-губернатору, а не министру внутренних дел Дурново, который масштабно влиял на московскую администрацию. В итоге Дубасову пришлось пережить множество покушений террористов-эсеров, после одного из которых он стал инвалидом.
Были среди москвичей и те, кто не понимал восстания и не мог смириться с такой ценой свободы. Тут стоит опять прибегнуть к очеркам московского корреспондента газеты «Нового времени»:
«Идёт бой – и между кем же: русские люди истребляют русских же людей. В такие минуты никого не винишь, не можешь никого строго судить, а только испытываешь глубокое сожаление ко всем и желаешь одного – конца этой братоубийственной бойни, исчезновения этих ужасов, от которых мы стареем в неделю, как в год».
Среди москвичей оказались и люди, поддерживающие властный режим. Они считали, что восстание организовано «бандитами» и называли его не иначе как «мятежом».
Баррикада на углу Арбата и Калошина переулка. Декабрь 1905 года
Чёткого плана у руководителей восстания не оказалось, что и стало одной из причин провала. В руках рабочих были окраины, центр города оставался под контролем властей. Тут ещё стоит сказать, что после арестов руководителя московских большевиков Вергилия Шанцера и М.И. Васильева-Южина крупных лидеров в местных революционных организациях почти не осталось, хотя и И. Ф. Дубровинский, М. Н. Лядов, Р. С. Землячка, М. Ф. Владимирский, И. И. Скворцов-Степанов, 3. Я. Литвин-Седой, М. В. Фрунзе продолжали работу.
Революционные власти хотели создать на захваченных территориях особый вид управления, отличный от царского: установить 8-часовой рабочий день и ввести подоходный налог. Данная политика могла бы привлечь ещё больше людей на борьбу с правящим режимом.
Уже 10 декабря борьба революционеров начала приобретать стихийный характер. Фактическая власть оказывалась у местных районных Советов, а по предписаниям Боевой организации при большевистском МК РСДРП «Советы восставшим рабочим» сопротивление приобретало ярко выраженные черты партизанской войны.
В первые дни восстания положение восставших нельзя было назвать безнадёжным, так как, несмотря на численность гарнизона в 15 тысяч штыков и две тысячи полицейских, реально надёжных солдат, по мнению Дубасова, во второй столице можно было насчитать не более 1350 человек.
Баррикада из вагонов на Лесной улице. Декабрь 1905 года
События последующих дней с 10 по 19 декабря поражают количеством происшествий. Несмотря на плохую оснащённость, боевые дружины упорно сопротивлялись правительственным войскам, что показывают кровопролитные сражения 10 декабря в районе Тверской улицы и на Каланчёвской площади у трёх вокзалов.
Ситуация вынудила Дубасова принять экстраординарные меры и объявить положение чрезвычайной охраны: обыски прохожих после шести вечера, приказ, разрешающий войскам открывать огонь по группам больше трёх человек. Были использованы и некоторые хитрости, чтобы противодействовать партизанским атакам. Например, Дубасов приказал городовым снять форму. Генерал-губернатор после событий в Москве телеграфировал в Петербург призывы о помощи:
«Положение становится очень серьёзным, кольцо баррикад охватывает город всё теснее, войск становится явно недостаточно».
Уже 15 декабря из Петербурга в Москву были переброшены значительные боевые единицы, хотя сопротивление оказывалось только на Пресне и линии Казанской железной дороги. В тот же день войска Семёновского полка осадили Пресню, которую защищали около 450 дружинников. Не сумев взять её с первого раза, правительственные войска прибегли к помощи артиллерии, которая не оставила защитникам никаких шансов. Остался очень примечательный приказ штаба пресненских боевых дружин от 16 декабря:
«Весь мир смотрит на нас. Одни – с проклятием, другие – с глубоким сочувствием… Враг боится Пресни. Но он нас ненавидит, окружает, поджигает и хочет раздавить… Кровь, насилие и смерть будут следовать по пятам нашим. Но это – ничего. Будущее – за рабочим классом. Поколение за поколением во всех странах на опыте Пресни будут учиться упорству».
Бойцы рабочей дружины на Пресне. Е. И. Дешалыт. 1955 год
С 19 декабря власти принимают ряд жёстких мер по наказанию восставших, последние очаги вооружённой борьбы были сломлены. 21 декабря расстреляли дружинников на Пресне, а днём ранее — участников восстания на станциях Казанской железной дороги. Указ сверху был незамедлительно исполнен царскими войсками, что и подтверждает приказ одного из участников репрессивной акции Н. К. Римана:
«Арестованных не иметь и действовать беспощадно».
Даже сам Джунсковский, который, конечно, относился негативно к восстанию в Москве потом напишет:
«Эта экспедиция Римана и оставила поэтому какой-то неприятный осадок, какую-то чёрную страницу на общем фоне усмирения мятежа».
Многим революционерам-рабочим удалось скрыться от правительственных войск, о чём позднее написал московский градоначальник Г. П. Медем:
«Мятеж кончается волей мятежников, а к истреблению последних упущен случай».
Итоги Московского восстания
Результаты восстания сказались на будущем всей России. Количество жертв, по данным Союза медиков, насчитывало 1059 человек, причём большинство из них – мирное население. Правительственные войска потеряли 28 убитых и 78 раненых. В данном событии обе стороны не брезговали жёсткими мерами. О репрессиях царского режима уже упоминалось ранее, но запомнились и расстрелы на Пресне околоточного надзирателя Сахарова и начальника московской сыскной полиции А. И. Войлошникова, убитых без суда и следствия.
Московское правительство после восстания действовало неуверенно, многие жильцы и фабриканты, потерпевшие из-за боевых действий материальный ущерб, так и не получили никакой компенсации, в отличие от семей погибших солдат.
Но жизнь рано или поздно возвращается в прежнее состояние, что и показали последние дни 1905 года. Жители Москвы готовились к Рождеству, жизнь в городе продолжалась. Дружинники залечивали раны и готовились к новому витку сопротивления, Николай II, судя по его дневниковым записям, готовил рождественские подарки для своей семьи, а министр внутренних дел продолжал подавлять «отголоски» восстания в разных частях страны.
